В моей памяти майские праздники всегда ассоциируются с горами, поскольку в таджикский период жизненного пути, все дни с 01 по 09 мая проходили в кругу друзей и единомышленников на Ходже, либо на базе «Сафед-Дара», или же в альплагере «Варзоб» на альпиниадах.
Наверняка все прекрасно помнят, как радуют нас после зимы нежно-зеленые цвета трав на освободившихся от снега склонах, идеальной прозрачности воздух, позволяющий созерцать с вершин открывающиеся дали. А какие запахи приносит ласковый майский ветер от разноцветья альпийской зоны!
Май 1992 года для Душанбе того времени был не легким: противостояние двух площадей «Озоди-Шохидон» закончилось поспешным выездом из города сторонников социалистического строя. Оппозиция торжествовала победу после вооруженных захватов ЦК Компартии Таджикистана, Гостелестудии, нападения на Дом Радио. Безвластие породило криминал, по городу разъезжали вооруженные бородатые люди под прикрытием лозунгов демократии. Все с большой тревогой ожидали дальнейшего разворачивания событий на политической арене республики.
На тот момент я, старший инспектор по боевой и физической подготовке Республиканского Совета «Динамо», был откомандирован в штат группы захвата МВД Таджикистана, в качестве снайпера и альпиниста.
На тренировке.
На стрельбах в Каратегине.
В режиме сутки через сутки, а в последствии, и на казарменном положении, пришлось нести бремя службы со дня пикетирования оппозицией здания ЦК компартии Таджикистана. Само собой о поездках в горы приходилось только мечтать. Бархатный лыжный сезон-92 профанировал мимо меня за буднями дежурных суток.
В один из майских дней накануне дня Победы мы находились в расположении группы. Каких-либо приказов, заданий, или поручений мы на разводе не получили. Начавшиеся дежурные сутки обещали быть не определенными и обреченными на безделие.
Первая половина дня прошла в спортзале «Динамо» где нянчили железо и мучили грушу. После обеда киснуть на койке мне не хотелось и я, взяв с собою радиостанцию, вылез на крышу здания Министерства. С крыши открывался хороший обзор на город. Солнце припекало, поэтому сняв афганку и расстелив ее, расположился для загара. Свой взор обратил в сторону Варзобского ущелья с мыслями о том, что кто-то так же нежит свое тело в горной местности. Эти мысли изредка прерывались радио-эфиром нашей милицейской волны. Пребывая в грезах, розовых мечтах и под солнцем, незаметно для себя заснул.
И «снились пиво, снились воды и в этих водах я тонул».
Чрезвычайка 1989 года.
Мой блаженный сон был нарушен громким взрывом и тут же начавшейся беспорядочной автоматной стрельбой.
Вскакиваю, озираясь, пытаясь оценить для себя происходящее. Подбегаю к карнизу и стараюсь рассмотреть какие-нибудь «картинки» между зданиями МВД и КГБ внизу на улице Дзержинского. Однако рассмотреть что-либо не могу, поскольку обзору мешает нежная листва многолетних чинар. От рикошетирующих пуль вниз летят сбитые ветви и листья. Снизу доносятся брань, и звуки битого стекла. На ходу натягиваю на себя одежду и лечу экипироваться: бронник, сфера, автомат и т.д. и т.п. Часть моих товарищей по группе, уже держали в обороне дежурку, а меня направили к нашим на улицу, к главному входу. Занимаю боевую позицию, бухнувшись в клумбу между цветущими кустами роз. Стрельбы уже нет. Легкий ветер разносит по улице со стороны Института русского языка и литературы черный дым от горящего бэтээра. Вижу несколько неподвижных тел в разных позах, лежащих на асфальте, радио-эфир разрывается от команд и информации. Узнаю, что оппозицией была предпринята попытка завладения зданием Комитета госбезопасности. Боевики попытались подойти к зданию со стороны института при поддержке двух бэтээров, но меткий выстрел из «Мухи» сорвал замысел, расстроил ряды и пыл нападавших. Они, отстреливаясь, отошли за кинотеатр «Джами». Находимся в напряжении, ожидая повторения.
Долго ждать не пришлось, продолжение началось, но уже по другому сценарию. К зданиям двух Министерий стали стягиваться пожилые уважаемые люди, за спинами которых прятались боевики с оружием. Выставленный кордон из милиционеров и диалоги с активистами, пока еще сдерживали их эмоции и пыл. В случае явного нападения нам пришлось бы применять огнестрельное оружие. А это, как понимается, большая гражданская и политическая ответственность. К тому же в зону обстрела попадали и наши, и не наши – скверная ситуация! Обстановка накалялась, пришедшие требовали выдачи тел погибших и руководителей Министерств. Оцепление уже еле сдерживало разгоряченную толпу.
И тут, о чудо, со стороны ипподрома к перекрестку у памятника Дзержинскому, выкатывают танки 201-й мотострелковой дивизии. Их появление приводит в замешательство нападавших. Наши переговорщики используют этот появившийся козырь, звучат призывы разойтись и начинается медленное оттеснение их с улицы и дробление. Милицейский кордон все дальше и дальше отступает от зданий, толпа редеет, а потом и полностью рассасывается.
Ух, в этот раз пронесло!
Нас перебрасывают для защиты членов сводной оперативно-следственной группы работающей по факту происшедшего.
Командировка в Ош.
До официального объявления боевых действий в Республике оставалось шесть месяцев, был месяц май…
На выявленной плантации мака.